Пётр, 75 - 6 мая 2012 01:08

Владимир Вайнгорт: об арифметике зарплат (1)

Автор: Владимир Вайнгорт - д. э. н., Научный руководитель Клуба «Кардис» | Опубликовано: 05.05.2012 10:14

Владимир Вайнгорт
Фото: Scanpix/Postimees
По росту цен Эстония опередила другие страны еврозоны 14.03.2012
Рост базовой инфляция в Эстонии замедлился до 2,8 процента 15.03.2012



Недавно Евростат опубликовал данные о средних заработных платах в странах Евросоюза. По этим данным, у нас зарплата составляет 8 евро в час, а средняя по ЕС — 23 евро. То есть наша цена труда составляет всего лишь треть от среднеевропейской. Что стоит за этими цифрами?

На нашу треть, как посмотреть

Первым делом разберёмся, насколько сравнимы цифры? По отношению к „нашим“ данным, строго говоря, речь идёт не о зарплате, а о цене труда (то есть, брутто- зарплате плюс 33% социального налога). В разных Европейских странах этой составляющей нет. И честнее было бы сравнивать нетто-выплаты по разным странам. Чтобы не оценивать ситуацию „лукавыми цифрами“. Хотя самое верное - это сравнивать реальные зарплаты. То есть покупательную способность нетто-зарплат.

Какое, в конце концов, имеет значение размер выплат, скажем, у нас и в Финляндии, если не в нашу пользу сравнение цен на основные продукты? По недавно появившимся в интернете данным, цены в самых дешевых сетях (у нас — Säästumarket; у них — Lidl) выглядит таким образом: сосиски „здесь“ — 2,88 € за кг; „там“ — 2,54 €; молоко 3,5% жирности „здесь“ — 0,86 €; „там“ — 0,69 €; бекон — 9,27 € за кг против 7,07 за кг; сыр „Атлет“ против сыра „Эдем“ — 1,46 €, а „там“ — 1,00 € за 200 грамм. Правда, овощи у них дороже нашего и хлеб тоже. Наверное, можно считать, что в наших странах имеется паритет цен за потребительскую корзину. Но заметим, при почти четырёхкратной разнице в зарплатах. А значит, реальные зарплаты отличаются на многократно большую величину (судя по откликам на опубликованное сравнение с финнами, цена нашей продуктовой корзины не сильно отличается и от шведской, и даже от немецкой).

Думаю, никто не сомневается, что живём мы значительно беднее других стран „зоны евро“ а, если судить по установленной минимальной зарплате, размеру пенсий и пособий, то в этой зоне наш барак самый бедный. По отношению к Финляндии эти данные таковы: „там“ средняя зарплата — 2971 €, у нас — 784 €; пособие по безработице - 511 € и 64 €; средняя пенсия - 1350 € и 272 €. Важно ли при этом, что килограмм картошки у нас на 10 евроцентов дешевле? Кто сомневается насчёт нашей нищеты, может проверить такое утверждение по опубликованным статистическим данным, которых полно в интернете.

Впрочем, вряд ли кто серьёзно станет утверждать другое. По части бедности всем всё понятно. Но значительный разброс мнений имеется по объяснению причин.

Как работаем, так и живём?

Судя по печати, один наш высокопоставленный чиновник свёл всё к соответствию зарплат и производительности труда. По данным того же Евростата, по отношению к средней по ЕС, производительность труда у нас 69,3 %, а у финнов — 111,5 %; в Швеции — 114,5 %. Получается почти полная пропорциональность с оплатой труда. Тем более, доля зарплат в ВВП, практически, одинакова у нас и в Финляндии (47 % у нас и 50 % у них). То есть причина, будто бы, в том, что наш ВВП в три раза ниже финского.

Здесь опять в ходу „лукавые цифры“, но нет нужды вкратце пересказывать в статье основы макроэкономики. Танцевать надо совсем от другой печки. За десятилетия развития конфликта между трудом и капиталом ученые адепты нагородили груды объяснений, почему получатели зарплат должны по макроэкономической одёжке вытягивать свои плохо обутые ножки. Недавно мне попалась на глаза такая цитата из статьи местного профессора Петра Верницкого: „Среди работников распространено такое отношение, что я работаю, не потея и не напрягаясь, а работодатель – эксплуататор и кровопийца – на мне наживается“. А на самом деле беда в том, судя по переданным журналистом словам профессора, что мы работаем по-советски. Рискуя попасть в проклинаемое всеми нашими профессорами сообщество „Homo sovieticus", замечу только: в нашем советском прошлом потребление основных продуктов подавляющим большинством семей было значительно выше, бедность ниже, а нищета — редким исключением.

В той цивилизации, эстонское крестьянство (при многократном отставании данных о производительности труда) жило так, что тогдашнему уровню их жизни позавидовал бы нынешний средний класс. А ненавистная народу номенклатура по уровню доходов в подмётки не годилась нынешним хозяевам жизни, составляющим 5—7 процентов населения. Профессор, тем более экономист, должен понимать, что интенсивность труда и показатель его производительности, мягко говоря, корреспондируются не совсем.

Важна точка отсчёта

„Все прогрессы реакционны, если рушится человек“ — написал когда-то Андрей Вознесенский. В этих словах больше смысла, чем во всех изысканиях „доцентов с кандидатами“ и даже некоторых нобелевских лауреатов, если они отрицают „простое, как мычание“ правило: минимальная зарплата определяется не экономическими соотношениями макроэкономических показателей, а потребностью работника обеспечить достойный уровень жизни себе и одному иждивенцу. „Достойный“ означает: нормальное жильё (число комнат в квартире по числу членов семьи плюс одна комната); нормальное и разнообразное питание; обучение детей вплоть до получения ими высшего образования; удовлетворение культурных запросов (развиваемых обществом до овладения самым высоким уровнем культуры) и обеспечения других характеристик высокого качества жизни. Профессора могут смеяться, но, между прочим, сейчас в мире идёт поиск способов оценить уровень счастья.

Мы в этой табели о рангах пока ещё вообще не видн�

• 
• 
•